Виталий Смолянец: «Держать хищника в доме — это то же самое, что запустить отряд ОМОНа»

— Вы не из цирковой династии, как же вы попали на манеж?

— Чтобы понять это, нужно вернуться в суровые 90-е. Тогда я как раз вернулся из армии, устроился водителем. Я жил в Донецкой области, и там, как и во всём Советском Союзе, были задержки по зарплате, мало работы. А мой друг работал в цирке администратором. И он сказал, что у них все более или менее устойчиво, и я попросил меня устроить. Вот так я попал в цирк водителем автобусов, возил артистов. Потом стал рабочим по уходу за животными, потом ассистентом, и все постепенно пошло.

В те времена было много аттракционов с тиграми, а львиц почти не было. И я решил с ними работать. Наверное, отношение к животным у меня было заложено с детства. Маленьких собачек, кошечек домой таскал, позже завел себе собаку, добермана Азу. Возил даже с собой в рейсы. Я был с ней неразлучен. В придорожных кафе покупал ей гуляш. А в цирке — да, сначала я только убирал за животными. Потом стал ассистировать, помогал дрессировщику проводить репетиции, а когда он не успевал, я брал его костюм и проводил номер за него. А потом стал делать свой аттракцион. Было просто огромное желание и огромная любовь к ним.

— Как вы восстанавливались после аварии, и как приняли вас звери после выхода из больницы?

— Мы много времени потеряли, когда лежали в больнице. Жена всегда была рядом, не отходила от меня. Только на представления. В субботу и воскресенье отсутствует, а в понедельник уже снова со мной. Пять недель я провел только в реанимации, между небом и землей, заражение крови было, тромб оторвался. В общем, мы пролежали три месяца. А потом сразу поехали не домой, а в цирк, потому что мне очень сильно хотелось к своим животным. Три месяца я их видел только на фотографиях. Как они меня приняли? Там было нечто, они столпились возле решетки, как рыбки в аквариуме бились, толками друг друга, по стенам ходили, вольер ходуном ходил. У меня слезы из глаз полились, львиную любовь нельзя было передать.

Протезы пришлось ждать несколько месяцев, и 1 августа я встал на них первый раз в жизни. Мне говорили, что из ста процентов у меня только три, что научусь на них ходить. Получается, что эти три процента я использовал. В сентябре стал репетировать. А декабре была уже премьера.

— Расскажите о вашей семье.

— У меня жена «родилась в опилках». Инна была гимнасткойв цирке. Потом кости дали о себе знать, и она переквалифицировались на животных — у нее пони и обезьяны. Мы всегда работаем вместе. Но в клетку она никогда раньше не заходила, не было желания. Сейчас иногда заходит, но номер я работаю один. Сыновья гастролируют вместе с нами.

— Сейчас у школьников очень сложный период, конец года, начались пробные ЕГЭ. Вам приходится часто переезжать. Как ваши сыновья справляются с учебой?

— Мой старший сын до шести лет гастролировал с нами, а когда пошел в первый класс — остался у Надежды Юрьевны (мамы моей жены). До пятого класса был отличником, сейчас съехал на четверки. Уроками занималась как раз наша бабушка. А у дедушки — он тоже из цирковых артистов — есть такие слова: «Чем меньше извилин в голове, тем ровнее стойка. Чем ниже интеллект, тем выше сальто». То есть ребенок раньше больше слушался бабушку, а когда он увидел поддержку дедушки, они его побороли (улыбается). Теперь он снова с нами. Второй сын сейчас в школу тоже пойдёт.

Смотрите, цирк устроен так, что, когда мы приезжаем, все документы для школы уже готовы. Администраторы же знают, сколько детей приезжает, в какие классы они ходят. То есть у нас пропуск школы максимум два-три дня, когда мы в дороге. Но сейчас очень просто все делается: нанимаем репетитора, и все эти пробелы быстро восстанавливаются.

Я не жалею денег на образование своих детей. Старший в совершенстве знает английский и хорошо немецкий, потому что с ним много занимались. Он даже мне помогает переводить, когда подходят иностранные артисты. Считаю, что и высшее образование ему необходимо, а вот в какой форме — очной или заочной, ему предстоит решить самому. Но сейчас он спит и видит, когда выйдет в манеж со львами и тиграми.

— Сколько сейчас у вас животных?

— На данный момент у меня пять львиц и два тигра. С ними мы и начнем работать, а если все получится, через две недели еще двоих новеньких запущу. Но они молодые, могут что-нибудь натворить. Еще у меня есть львица, которой шесть месяцев, и недавно родились три тигренка, им всего по четыре месяца, а репетиции начинаются со зверями только с года. Пока они с мамой находятся. Когда мама выходит в манеж — один начинает кричать, мама возвращается — сразу успокаивается. Когда мы выехали из Екатеринбурга, им был еще месяц, поэтому мы не рискнули посадить их в большие машины. Хотя там есть рефрижераторы и температура поддерживается до 18 градусов, возможны сквозняки, поэтому взяли их к себе в легковую. Они спят по нескольку часов, потом просыпаются голодные и начинают кричать. Мы останавливаем все машины, отдаем их маме, стоим часа два — пока та их накормит, вылижет, сводит в туалет и снова уложит спать. После этого мы опять их забираем к себе в машину. И так всю дорогу. А сейчас они уже путешествуют вместе с мамой.

— Может ли хищник жить в доме?

— Это тоже самое, что запустить в дом отряд ОМОНа. Это бомба, которая рано или поздно взорвется. Были такие прецеденты. Льва Кинг 1 застрелили на съемках, Кинг 2 растерзал семью. Произошло то, что должно было произойти. Человек, который держит этих животных, должен создать необходимые условия. Например, одна москвичка отстроила вольеры для содержания, теплые комнаты. У нееоколо семи гепардов, три леопарда и львицы. Я приезжал, смотрел, все правильно сделано, считаю, что так возможно. И хозяйка, как бы поздно с работы не возвращалась, каждый день к ним заходит. Звери к ней, как к маме, бегут.

— Цирк часто критикуют за негуманное отношение к животным. Насколько это соответствует действительности?

— Львы в неволе редко рождаются. Если у нас такое происходит, наверное, это о чем-то говорит. Я давно в цирке работаю, и много чего видел, очень жаль, что у людей бывает такое мнение. Они просто не видели, как дрессировщика отрывают от трупа животного, когда оно умирает от старости — ревет, не дает похоронить. Дрессировщик любит зверей, иначе этим заниматься нельзя. Если зверь ненавидит дрессировщика — он его разорвет, ему это ничего не стоит.

У нас дрессировка как-то естественно происходит, выбежал на манеж, сел на тумбу — получил угощение. Мы закрепляем этот навык. Садись, это твое место будет. И он знают, как только сядет сюда — получит угощение. А потом сидит и думает: «И что я сижу, если меня больше никто не угощает». Начинаешь звать её: «Иди сюда». Зверь подходит к какой-то цели — получает угощение, и запоминает, что здесь меня кормят… и вот здесь. А если испугать зверя, он на манеж не выйдет, а у меня с удовольствием вылетают, потом тяжело в клетку загнать. На репетициях я прошу уборщиц шуметь, можно даже ведра ронять, чтобы они привыкали к постороннему шуму.

— Что происходит с животными после «выхода на пенсию»?

— У меня есть одна львица Ника, ей пятнадцать лет. Это очень много, и суставы задних лап у нее больные уже. Решили даже: давайте без нее отработаем. Это было первое и последнее представление без Ники, потому что она в клетке разбила себе нос, дыхание было учащенное, у нее чуть сердцене остановилось — она услышала музыку, и увезли всех, а её не взяли. Но потом доехали до Москвы, сделали ей двадцать уколов, и сейчас все хорошо. Теперь она всегда выступает с нами.

— Как часто вас кусают и царапают?

— Не верьте никому: нет такого дрессировщика, которого бы не царапали или не кусали. И руки у меня сейчас прокусаны — это естественно. Понимание приходит не сразу: нужно время, чтобы животное поняло тебя, а ты — его.

— В Омске сейчас проходит премия «Народный герой». Кандидатов на это звание выбирают сами омичи. В этом году на него претендуют единственный в Омске учитель физкультуры, который преподает на коляске, и четырёхкратный паралимпийский чемпион, а также мальчик, который стал инвалидом, но не сдался, а стал помогать своим родителям возить воду и чистить снег на коляске. Считаете ли вы эти поступки героическими?

— Я считаю это обыкновенным человеческим поступком: каждый человек так должен поступить. Когда я работал еще водителем-дальнобойщиком, меня учили, что если на трассе у кого-то что-то случилось, нужно помочь. Но я назову их всех героями, потому что они не сдались и не пошли оформлять пенсию, они сами зарабатывают, что-то делают и даже другим помогают. Браво! Я аплодирую стоя.