Ему мог бы позавидовать Дэвид Копперфильд — актёры в спектакле Евгения Марчелли исчезают и появляются в разных местах. На сцене — и белый конь, и куб воды, и десятки чаек на потолке. Но, по словам режиссёра, все эти фееричные декорации для него не главное. Гораздо важнее донести до зрителя историю, придуманную Чеховым. Или, точнее, то, что увидел в пьесе из классической школьной программы он.
Евгений Марчелли, режиссёр:
— Я подумал, что такое чайка? Однажды давно мы были на море, и я слышал по утрам, как чайки бьются. Это дикое ощущение — ощущение, что детям отрывают головы. Это такой крик — кошки так не орут, как ужасно орут эти красивые птицы. Они бьются за живую еду. Для меня чайка — это крыса с крыльями. Не парящая над просторами моря, а такая птица, которая, чтобы выжить, готова сожрать всё вокруг. И если в пьесе есть некий поэтический образ: пришёл человек, увидел чайку и погубил, то эта история абсолютно наоборот. Не чайку человек погубил, а чайка погубила всё. И в том числе себя.
Такой «хищной чайкой» стала главная героиня. И первая реакция, наверное: «Не верю!» В привычной интерпретации Нина Заречная — наивная провинциальная девушка, мечтающая о театре, которая влюбляется в модного писателя Тригорина, бросает ради него свой дом и уезжает в Москву. Но роман оборачивается трагедией. Тригорин оставляет её ради «привычной привязанности» — успешной состоятельной актрисы Ирины Аркадиной. И, поскольку и на сцене Нина успеха не имела, жизнь её становится подобна судьбе подстреленной чайки. Но Марчелли уверен, эта пьеса о другом.
Евгений Марчелли, режиссёр:
— Стоит браться за такие произведения только тогда, когда ты находишь что-то неожиданно для себя, новое, читая просто пьесу, ничего не придумывая. И когда я таким легким глазом читал, мне показалось, что это легкая и изящная история про то, как девочка-сорванец, немножко такая детдомовская — она без наследства, при живом папе лишена всего, и она готова локтями бороться в жизни за место под солнцем.
Нина врывается в спектакль из зрительного зала, торопится, спешит, чтобы успеть на главное событие в своей жизни — спектакль, где она будет играть свою первую роль. Евгений Марчелли рассказал, что планировал сделать эту сцену еще более выразительной.
Евгений Марчелли, режиссёр:
— Я хотел, чтобы — открывается занавес, и во весь опор летит на коне Нина по ночному лесу, изрезанная ветками, в крови вся, потому что она убежала из дома, летит и хочет попасть на этот спектакль, где её ждут, для неё это вопрос жизни. И мы заказали специальную беговую дорожку для коня, где он привязывается. Дорожка разгоняется и конь летит. Её пытались заказать в Германии, но к премьере не успели.
Бороться Нине (Юлии Хлыниной) за Тригорина, а, может быть, и за место на сцене приходится с дерзкой и уверенной в себе Аркадиной.
Она эгоистична и влюблена в себя настолько, что она не просто преступает, растаптывает в грязь своего единственного сына — Констаннина Трелева. Она попросту смеется над его литературным талантом, только потому, что Константин пригласил сыграть в его первой дачной любительской постановки не маму, а Нину Заречную, которую искренне и нежно любит. Этот импровизированный театр в спектакле превратился в огромный куб с водой. И знаменитый монолог: «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки…» Нина Заречная (Юлия Хынина) произносит именно там.
Евгений Марчелли, режиссёр:
— У нас две девочки исполняют роль Нины — это Юлия Хлынина, актриса Театра Моссовета. Она очень известная молодая киношная актриса, которая практически во всех фильмах сегодня снимается. И во всех спектаклях играет. И еще одна наша девочка — Алёна Тертова. И на первых репетициях я все время просил, чтобы они немного дольше в воде побыли, и они всегда захлебывались немножко. И мы говорили: «У нас их две, если что, не страшно» (улыбается).
Но только за, что именно борется Нина Заречная? За любовь к цене? Вспоминаем классику. Вот так она формулирует своё представление о счастье и о своём предназначении: «Я отдала бы толпе всю свою жизнь, но сознавала бы, что счастье ее только в том, чтобы возвышаться до меня, и она возила бы меня на колеснице!».
Она говорит только о славе, но не об искусстве. Возможно Нина борется во имя своей любви к Тригорину? Но и это вряд ли, ведь она даже не понимает его. Писатель пытается рассказать ей о своих исканиях, муках творчества, но Нина просто не понимает его. Ей интересен только успех и слава. И вот в этой борьбе двух чаек, двух милых женщин, двух актрис, происходит то, что осталось почти незамеченным, гибнет Константин. Он так жаждет любви Нины, прощает ей всё. Просит о ласке и нежности свою мать — Аркадину, но она не только не помогает, а только все глубже и глубже ранит его. Особенно выразительна в спектакле сцена, где Аркадина (Анастасия Светлова) буквально душит собственного ребёнка, когда он просто просит её поправить повязку.
И это приводит к настоящей трагедии — Константин застрелился. На этом собственно и заканчивается произведение, но Марчелли в эпичном финале дает Нине Заречной ту колесницу славы, о которой она так мечтала. Только эта колесница больше похожа на колесницу Апокалипсиса. Нина шумная, страшная возвышается над толпой.
Невероятные декорации и смелые трактовки русской классики уже стали элементом фирменного стиля Евгения Марчелли. Отметим, что почти каждый его спектакль был отмечен «Золотой Маской». А вот красивые и откровенные любовные сцены вызывали не только похвалы и восторги, но и целый шквал негодования.
Даже в Омске, где Евгений Марчелли проработал пять лет в качестве главного режиссера театра драмы, эксперименты оценили не сразу.
Евгений Марчелли, режиссёр:
— После первых работ моих в театре мы получали множество гневных возмущенных писем с предложением уничтожить «этого» (меня). Даже скажу, что после Омска я сразу уехал в Калининград. Я решил — это Западная территория, рядом Польша, Германия. И тоже поставил там «Дачники»: сразу как-то решил, что нужно выяснить отношения с городом. И там на меня открыли уголовное дело. Меня объявили порнографом, и артисты были вынуждены объяснять, почему они выполняют задания режиссера на сцене. А мне спектакль казался шутливым, детским, просто школьным.
Эксперименты Марчелли не сразу приняли и в ярославском театре, где он работает сейчас. Небольшой город — хранитель архитектурных памятников и старины, и к русскому театру сначала относился также трепетно, но постепенно публика поняла и приняла режиссёра. А он собрал там свою команду, куда вошли и бывшие актёры омской драмы — Анна Светлова, сыгравшая в «Чайке» эффектную и эксцентричную Аркадину, и Владимир Майзергер (Сорин, её брат). Правда, последнего, мы больше привыкли видеть в образах главных героев, а в Ярославле ему пришлось немного сменить амплуа.
Владимир Майзингер, актёр:
— В самом начале у нас не было распределения ролей, был просто список актёров, которые вызываются на репетицию «Чайки». И уже сидя в комнате Женя всем объявлял, кто кого играет. И, поворачиваясь ко мне, говорит: «Володя, пора переходить на роли пожилых людей!» Я говорю: «Пора конечно!». А работали мы, как обычно, интересно. И героя своего я понимаю. Он и в девочку эту молодую влюблен, и в то же время желает счастья своему племяннику. Всё, что происходит с моим героем, мне близко.
Необходимы мы ли белые лошади и тонны воды, чтобы помочь понять самую суть классического произведения? Нет. И блистательное тому подтверждение первый спектакль «Русский роман», который омичи первый увидели в рамках «Золотой Маски». Но, возможны ли все эти невероятные сценические эффекты? Конечно. В этом и смысл фестиваля, и театра вообще, — спектакли могут быть разными, какими угодно, но только искренними, профессиональными и нескучными.
Полный текст интервью с Евгением Марчеллли читайте завтра на портале Om1.ru