— Игорь, вы производите впечатление открытого и искреннего человека, такого же, как и Моцарт в пьесе «Амадей». Это весьма редкое качество для сегодняшнего мира. Как вашим родителям удалось вырастить вас таким?
— У нас огромная семья, у меня три брата. Мы жили в деревне. К сожалению, отец ушел из жизни, это нас всех сплотило. Мои мама и папа были очень открытие люди. Для деревни, кстати, это обычное явление. Понятно, что мы все не идеальны, но я стараюсь быть оптимистом по жизни, что бы там не происходило.
— В омской Драме вы играете уже шестой сезон, какие у вас сложились отношения с коллективом?
— Я был очень удивлен, что меня пригласили, я собирался, как все, ехать в Москву. Но думаю, это очень правильный шаг был. Хотя почти весь первый год я просидел за кулисами Мне очень здесь. И главное, это высокий профессиональный уровень актёров. Мой партнёр по этому спектаклю — Михаил Александрович Окунев. Я давно хотел сыграть с ним в паре, и первый наш дует был в спектакле «Безрукий из Спокана» по пьесе Мартина Мак-Донаха. «Амадей» — вторая подобная работа.
— Ваш герой — Моцарт — он реальная историческая личность, а не только герой пьесы. Для вас важно было понять, каким он был?
— Мы не знаем, какой он был. Есть хроники и факты, но они обрывочны. Отталкиваться от Википедии бессмысленно. Это такой же вечный вопрос, как «Отравил ли Сальери Моцарта?». Во многих изданиях однозначно написано: отравил. Но нет, этого никто не знает. Вся информация дошла до нас в виде обработки. Что-то мы, конечно, брали из исторических источников. Все знают, что у Моцарта был заразительный смех и вспыльчивость резкая. У него настроение менялось в течение одной секунды. Один день он проживал как один год. Быстро переходил от обиды к радости. Для меня в этом была сложность, я не такой. Он умер в 35 лет, а ощущение, что прожил 200. А его любовь к жизни. Это даже по музыке понятно.
— Классическая музыка вам близка?
— Я окончил музыкальную школу. Хорошо, что меня мама заставила. Не знаю, как бы я справился иначе. Я всегда слушаю классику. Не могу сказать, что меломан, но музыка такого масштаба мне близка. Во время своего отпуска я переслушал все сочинения Моцарта. И в спектакле музыка даёт очень много.
— Кроме того, что вы актёр, вы еще и режиссер — ставите спектакли с участием детей с синдромом Дауна. Зачем вам это нужно?
—Такой же вопрос я задал в первый день, когда туда пришёл. В повседневной жизни мы с этим не сталкиваемся. А тут у нас целая группа. «Солнечные дети» — этот термин употребляют, чтобы не обидеть. Но я понял, что это действительно так. И сейчас мы сами у них многому учимся. С какой верой они работают на площадке, просто потрясающе. Они самые живые артисты, которых я видел в своей жизни.