Юрий Поляков работает концертмейстером в музыкальной школе № 1 им. Янкелевича и в Омской Филармонии. До недавнего времени пианист и джазмен преподавал джазовую импровизацию. Его музыкальная карьера была связана не только с местами классической культуры, но и с ресторанами. По словам Юрия Викторовича, «халтуры», как их называют музыканты, раньше занимали значительную часть его бюджета и времени.
Первая халтура и суть работы ресторанным музыкантом
— Как вы пришли к работе в ресторанах?
— Пришёл очень просто. Когда я учился в музыкальном училище на втором курсе, ко мне подошёл один мой однокашник, Сергей Миронов. Мне тогда было то ли 16, то ли 17 лет. Подошёл и говорит: «Слушай, ты должен меня сегодня заменить в ресторане». Ресторан «Океан», это напротив училища имени Шебалина. Там сейчас, по-моему, «Курочка рядом». Я говорю: «Слушай, Серёга, я же не работал никогда в ресторане». Он говорит: «Я тебе всё покажу, расскажу и ты придёшь и всё сыграешь». Я в шоке, поскольку никогда в ресторане не работал. Что там? Как играть? Какие песни? Мы пришли, там быстренько всё пробежали, буквально полчаса. Ну и всё. Я пришёл вечером, отыграл. А там со мной работали очень опытные музыканты. Самому старшему было 34 — в два раза меня старше. Он вокалист был, такой уже прожжённый кабацкий музыкант. И когда я отыграл, они говорят: «Ты, если Серега будет на халтуре, ты к нам приходи. Ты нам понравился». И потом меня стали приглашать. Вот так вот началась моя ресторанная карьера, которая продолжается уже больше сорока лет.
— Вы помните, что играли в тот вечер?
— Ну, например, из репертуара группы Abba «Money, Money, Money». Была такая песня. Эту, точно помню, играл. Потом, значит, мы играли в инструментальном варианте «Жил отважный капитан» — Дунаевского песенку. Поскольку ресторан под названием «Океан», надо было её сыграть. Ну и много советских песен, тех, которые тогда исполнялись в ресторанах. Песни в основном 50–60-х годов.
— Какие произведения чаще всего заказывают?
— Сейчас самые разные. Мы многие годы работали со скрипачом Геннадием Хабенским. И, конечно, когда видят скрипку на сцене, обязательно просят «Полонез» Огинского, Hava Nagila, что-нибудь из еврейских мелодий. Ну, в общем, такой вот репертуар, скрипичный.
— Работа в ресторанах — это способ заработка или есть в ней что-то ещё?
— Это только способ заработка, конечно, что там еще может быть? Ну или там завязываются какие-то знакомства, иногда полезные, иногда просто приятные. В основном это, конечно, заработок. Это вроде как по деньгам прибыльно, но очень тяжело. Даже физически тяжело. Это ночная работа. Это долго, поэтому очень трудно.
— То есть вы не испытываете от такой работы удовольствия?
— Безусловно, испытываю. От того, что я играю, я всегда испытываю удовольствие, от того, что мы радуем наших слушателей. Когда мы играем, люди наслаждаются. Это главное.
Необычные концерты: бандитские перестрелки, езда без тормозов и музыкальный Дед Мороз
— У вас есть любимый концерт? Тот, который запомнился на всю жизнь?
— У нас в Доме актера был концерт с Татьяной Абрамовой, нашей омской солисткой, джазовой певицей. Это было лето, июнь. Была страшная жара. Страшнейшая. Мы думали: «Какие мы дураки, что в такую жару сделали концерт. Кто может прийти — все либо на пляже, либо на даче, либо разъехались куда-то». Вот мы пришли, в зале какая-то тишина подозрительная, мы так переглядываемся — никого нет, наверное. Выходим на сцену — там просто битком. Люди стоят в проходах, всё забито как в переполненном троллейбусе. И мы начали работать. Идёт программа, она поёт, мы играем, джаз — это, сами понимаете, это драйв. Я думаю: «Минут 20 уже прошло, а программа уже подходит к концу, концерт нужно продолжать. Что же мы будем делать?». Я смотрю — час сорок прошёл. Вот такое ощущение времени. На драйве, на эмоциях время просто пролетело. После этого концерта, когда я вышел, я был мокрый до нитки. В зале было все 60 градусов — как в бане. Один из самых запоминающихся концертов.
— Случались ли какие-нибудь комичные, печальные или, может быть, опасные ситуации?
— Конечно, была такая история. Мы пришли в ресторан. Был тишайший вечер. Просто сидели две компании в разных концах зала, а зальчик небольшой. И они сидели потихонечку, выпивали, закусывали, одни — там, другие — здесь. Мы отработали, думаем: «Слава богу, нас сегодня никто не задерживал, не просил ничего сыграть, спокойно поедем домой». А когда я на следующий день пришёл туда на работу, я не нашёл своего стула, на котором обычно играю. Меня бармен повёл в подсобку, а стул весь изрешечён дробью. Мы только ушли, а у них начались бандитские разборки. Вот такое было. Это был один из первых частных ресторанчиков. Был 92-й год.
В 90-е годы много было неприятных моментов. Это, кстати говоря, по-моему, даже было под Новый год. Мы пришли в один из ресторанов, в котором мы постоянно работали. А там как раз оказались братки. Вся компания. Они вначале вели себя вполне прилично, потом, когда они разогрелись, стали более свободно себя вести. Потом, когда мы сказали им, что нам нужно заплатить за это дело, об этом не было и речи. Никто нам платить не собирался. Пошли откровенные угрозы. Ну и от греха подальше нам пришлось через чёрный ход тихонечко уйти.
— Вы свою аппаратуру приносите на выступления?
По-разному. Раньше было время, когда мы таскали свою аппаратуру. А сейчас часто организаторы всё устраивают — на корпоративах есть и ведущие, и диджеи, и музыканты, там могут быть и танцевальные номера. Поэтому заранее арендуется аппаратура, а мы приходим только с инструментами.
Раньше часто было так, что мы вынуждены были загружать целиком машину и ехать. У меня был один случай. Это как раз было под Новый год. У нас были две халтуры, причём очень «жирные». Новый год — двойная оплата. И надо было ехать с аппаратурой, у меня были «жигули-копейка». И мы должны были втиснуться впятером в салон, аппаратура в багажнике, и часть еще в салоне на коленях. В общем, машина забита под завязку. И у меня в машине отказали тормоза. А на улице — зима, гололёд. Что делать? Я говорю: «Ну, друзья мои, позвоните своим близким. Может быть, вы кому-то что-то не успели сказать». И поехали. Но у меня работал передний контур тормозов. Но деваться было некуда, мы отработали две халтуры, всё прошло как нельзя хорошо, всё прошло лучшим образом.
— Доводилось ли вам работать Дедом Морозом?
— Это филармоническая такая история. Вдруг коллектив решил, что нужен Дед Мороз, и я подходящий человек на эту роль. Я старался, конечно, два или три года, как говорят актёры, «морозил» на совесть. Только мне говорили: «Поляков, ты классный Дед Мороз, только худой сильно». Я когда подпоясывался, эта шуба висела на мне, там талия такая. Я был поджарый, спортивный Дед Мороз. Всё-таки Дедом Морозом должен быть артист с таким басом. А бас мне Бог не дал, я тенорком там что-то говорил. Но тем не менее всё проходило удачно.
— А на инструменте играли в костюме Деда Мороза?
Ещё и играл в костюме Деда Мороза. Там по сценарию я не только делал то, что положено Деду Морозу — всякие волшебства, я ещё садился и играл. У нас была такая фишка, что Дед Мороз может ещё и играть — настоящий волшебник.
Ещё вспомнилась такая история. Как-то в Новый год мы ехали из ресторана «Летур». Это было где-то два часа ночи. Мы отработали, и там началась дискотека — мы уже были не нужны. Ехали, и шёл проливной дождь. В Омске. Это был 2004 или 2005 год, не помню точно. Проливной дождь в ночь 1 января.
Публика в советское время, 90-е и сейчас
— Во время работы на корпоративах чувствуется праздничная атмосфера? Или это больше пьянка?
— Всегда начинается с праздничной новогодней атмосферы, потом всё перерастает в пьянку. Это каждый раз. Это правило. К тому же праздничная атмосфера чувствуется у тех, кто празднует. Мы этой праздничной атмосферы не ощущаем. Когда ты работаешь, да еще и по несколько часов, полночь-заполночь или до утра, думаешь: «Скорее бы это всё закончилось».
— Как изменилась атмосфера в ресторанах за всё время вашей работы?
— Ну, в советское время были советские люди. Нормальная атмосфера. Дело в том, что было сложно вообще попасть в рестораны. Вот сейчас на каждом шагу, пожалуйста, ты заходишь в любой ресторан, столик, всё, к тебе подойдет официант. А в советское время ресторанов было мало, и поэтому было очень много народу, как правило.
В 90-е годы царил бандитизм и беспредел. Ты идешь на работу и не знаешь, вернешься ли ты с работы, или не вернёшься. Могут достать ствол, либо случится что-то ещё из разборок
А сейчас коренным образом поменялась атмосфера. В лучшую сторону. Сейчас и вечера в ресторане, и корпоративы проходят более спокойно. Приходит более приличный народ. Если в советское время, в 90-е годы, в ресторан люди приходили для того, чтобы откровенно напиться, причем напиться «в стельку», то сейчас типичная картина, когда люди приезжают с семьёй, не берут алкоголь, приезжают с детьми, причём с маленькими совсем, ужинают, собираются и едут домой. Это очень часто можно встретить в разных ресторанах. Хотя бывает, что кто-то очень сильно напивается. Драки бывают и в наше время.
— Вас не отвлекает, что в филармонии люди только слушают, а на корпоративах веселятся?
— Абсолютно не отвлекает. Это же разные совершенно вещи. Формат филармонического концерта предполагает то, что люди приходят именно слушать. А здесь приходят веселиться. И мы делаем для этого всё. Так что совершенно ни коим образом не отвлекает. Пусть хоть на головах стоят — мы делаем свое дело.
