В декабре 2011 года, накануне того, ставшего уже легендарным, митинга на Болотной площади я оказался в Москве и забежал к своему знакомому — омичу Михаилу Маглову, который в последние годы работал с Немцовым, в его офис на Новокузнецкой. Это была обычная квартира в обычном жилом доме, переоборудованная под офис. В одной из комнат — простой рабочий стол и, кажется, даже некожаное кресло. «Это кабинет Немцова», — рассказал мне Маглов. Того самого Немцова, который, по словам Путина, «поураганил в 90-е и украл миллиарды». Спустя пару дней я познакомился со вторым фигурантом путинского списка «поураганивших» — будущий соратник Немцова по партии «РПР-ПАРНАС» Владимир Рыжков (через сутки ему предстояло вести митинг на Болотной) приехал в Московскую школу политических исследований, где я слушал курс лекций, на электричке, в руках у него был донельзя потёртый портфель, а сам он в декабрьский вечер кутался в тонкую куртку. «Как-то слабо поураганили», — подумал я об этих представителях «пятой колонны», как бы сказал сейчас байкер Хирург.
Впрочем, за прошедшие выходные было сказано много слов о том, что Немцов был нестандартным оппозиционером. Риторика российского ТВ «на смерть» Немцова за прошедшие два дня изменилась: человек, чья фамилия упоминалась раньше только в «Анатомии протеста», вдруг стал главным героем субботних и воскресных программ «России 24». В субботу в студии появились припорошенные пылью политики из прошлого, которые со стеклянным взглядом говорили, что Немцова убили американцы, чтобы насолить Путину. В воскресенье оказалось, согласно тому же телеканалу, что Немцов был отличным менеджером, популярным политиком и вообще очень зря ему не предложили никакого поста в правительстве, пока он ещё был жив. Похороны политика во вторник. Наверняка, мы ещё услышим много удивительного с госканалов и о покойном, и о его соратниках.
Главной особенностью Немцова было то, что он понимал, чего хотят люди, которые за ним идут — и в начале 90-х, когда возглавил Нижегородскую область, и в конце 90-х, когда после отставки из правительства пил с бастующими шахтёрами водку, и в начале 10-х, когда организовывал протестные митинги.
Услышать запросы российского народа сегодня трудно. Легче соответствовать какому-то мифическому представлению о его запросах. Власть — в том виде, как она есть сегодня — «заморожена» на уровне 90-х. К этому периоду относятся последние контакты людей из «верхушки» с реальной Россией. Потом их окружили на госдачах отряды ФСО, и своё представление о реальности они начали черпать из крайне противоречивых источников. Истории о «госдачах», за порог которых чиновников особо не пускают, к слову, это не вымысел — почитайте интервью Дмитрия Медведева после выборов 2008-го, когда он ещё говорил о личной жизни. И это человек, которого считали «либералом» и «свежим лицом во власти».
Однако общество не ждало, оно развивалось и двигалось вперёд, всё более и более отдаляясь от власти. Оттого власть непонимающим взглядом смотрит сегодня на митинги на Болотной и на Сахарова и спрашивает: «Чего ж вам ещё надо? Холодильники полные мы вам обеспечили, за границу ездить можете, айфоны у каждого…». И не находит ответа, и злится, и придумывает теории заговора, в которые обязательно вплетает американский Госдеп. И придумывает «Антимайданы», которые должны ответить на несуществующую в реальности угрозу.
Разница в ментальном уровне не позволяет представителям власти понять, что запрос на «холодильник» — это запрос 90-х. С тех пор полный холодильник, хорошая сотовая связь и наличие загранпаспорта стали уже состоявшейся нормой. И общество пошло дальше — оно требует от власти уважения, признания, разделения ответственности и участия в управлении, пусть если не сразу страной, но, во всяком случае, своим городом. Этого нового запроса власть не понимает, потому что мыслит всё ещё категориями «холодильника» из 90-х. Откровенности ради — мыслит так вместе с тем и 85% населения страны, которые, по опросам, её поддерживают. Остальные 15% воспринимаются как «статистическая погрешность», и это чрезвычайно губительно не только для власти, но для всей страны в целом, потому что довольные люди запроса не формулируют. А без запроса общества какой может быть мотивация у власти что-то менять, развивать и делать более эффективным? Какие, к чертям, реформы, если все всем довольны? А кто недоволен — те «пятая колонна» и «наймиты Госдепа».
Немцов был едва ли не единственным оппозиционером, у кого был опыт работы на высшем уровне в правительстве — в 90-х он был и губернатором, и вице-премьером федерального кабинета министров. А в нынешних реалиях он стал точно единственным представителем «несистемной оппозиции», у кого была практика депутатской работы на уровне региона — в заксобрании Ярославской области. И при этом Немцов был абсолютно близок народу — успев побывать по обе стороны кремлёвской стены.
Но вот использовать этот его опыт не смогли ни те, ни другие. Не получается диалога там, где одни упирают на факты, а другие — орут благим матом.