Отвергнутая
Мы очень долго договаривались с ней встретиться. Казалось бы, вот он свет в конце тоннеля: новенький паспорт, законная пенсия, электричество, вода, неравнодушные люди, которые потянулись к дому намаявшейся женщины с продуктами и вещами. Но в ее глазах холод и непреклонность: «мне ничего не нужно», «не хочу, чтобы думали, что я нищая», «у меня все есть».
И действительно, для человека, который многие годы перебивался случайными заработками и нередко, как выяснилось, голодал, в запасе нашлись и симпатичные шторки на окна (которые появятся там после ремонта), и приличное постельное белье, и даже «красивая юбка на выход». Но от помощи других она отказывается вовсе не поэтому. А потому, что привыкла не брать, а ОТДАВАТЬ. Вещами, преданностью, бескорыстной любовью, состраданием… Но от этого все равно так и не стала НУЖНОЙ.
«Отвергнутая», — говорит она каменным голосом. И в холодных глазах появляются слезы… В эту секунду хочется ее обнять и молча просто плакать. Но она вдруг открывается. Признается, что давно ни с кем не говорила по душам. И тут же оправдывается: мол, голос у нее обычно «не такой хриплый».
Родственники, как оказалось, у Галины Петровны есть. Живут в соседнем доме. Муж родной сестры, трое племянников и внучка. Но общение с ними прекратилось сразу после смерти ее сестры. Племянница просто захлопнула дверь и больше не пустила женщину на порог.
Галина Абаскалова:
— Я их все равно люблю. И молюсь каждый день за их здоровье и благополучие. В Омск я переехала из Новосибирска, когда мне было 33 года. Переехала, потому что здесь жили родители и сестра со своей семьей. А для племянников я никогда ничего не жалела. Пока жила в Новосибирске и работала в магазине детских товаров, сумками возила им дефицитные вещи и игрушки, которые в то время достать можно было только по блату. А сколько посылок сюда отправляла… И потом, когда переехала в Омск, постоянно сидела с ребятишками. Успела и внучку понянчить. Пеленки ей стирала, присматривала, даже в школу проводила. Сейчас Ксюше 17. Уже и не узнаю, если встречу. Последний раз ее видела девять лет назад. После смерти сестры родственникам я стала не нужна. Да и к тому времени я подписала им свою квартиру. Не добровольно, конечно, но какое сейчас это имеет значение.
— А свою семью не получилось создать? — аккуратно спрашиваю я.
— Не получилось, — говорит Галина Петровна. — Хотя и отношения были, и ребеночек был. Но потом его не стало…
Она замолчала и, проглотив подступивший к горлу ком, тихо призналась: «Никогда никому об этом не говорила. И не буду говорить». В ее глаза вернулся холод.
Несладкое соседство
Сидим в тишине. Замечаю ту самую кружку, в которой она многие годы заваривала на батарее себе чай. А на столе уже новый электрочайник. Правда, к старым розеткам он не подходит, договорились на днях встретиться и поменять их. И заодно попить чай с малиновым вареньем.
— Я вообще сладкоежка, — неожиданно признается Галина Петровна. – Никогда не забуду, как на 8 марта подруги привезли мне кулек с конфетами. Килограммов пять сразу! Правда, досталось мне тогда совсем немного. Почти все их вытаскал мой сосед. Он у меня постоянно все таскал. Замок-то на двери появился совсем недавно.
Оказалось, что в соседней комнатушке рядом с Галиной Петровной действительно проживает совсем недружелюбный мужчина.
— Это сейчас он немного успокоился, потому что ко мне каждый день кто-то приходит: то электрики, то сантехники, то Лена (Елена Мороз, старшая по дому. — Прим. ред.). Но как только все утихнет, он наверняка наверстает упущенное. Опять начнутся преследования, угрозы и жалобы во все инстанции. Ему ведь всегда все мешали, а я особенно. Раньше он меня прям с самого утра из моей же комнаты выгонял. Подойдет к двери, стучит, ругается, что я за жилье не плачу и живу незаконно, что я воровка и пьяница.
С миру по нитке
История с выселением в итоге временно утихла. Хотя прав на комнату у пожилой омички действительно нет. Все, что осталось, — штамп в паспорте СССР с регистрацией в общежитии, которое когда-то принадлежало предприятию «Сибнефтехиммонтаж». Сейчас собственник помещения сменился, как и его статус. «Общажные» каморки в итоге превратили в отдельные квартирки, а вскоре их приватизировали жильцы. Так Галину Петровну, которая когда-то работала здесь же вахтершей, в итоге просто переселили из ее «более просторного жилья» в маленькую комнатушку без воды и канализации. Да еще и ордер «забыли» выдать. Разбираться тогда с этой несправедливостью женщина не стала. Боялась потерять последнюю крышу над головой. Поэтому просто смирилась…
| |
|---|
| Вот с такими «удобствами» Галина Абаскалова жила многие годы |
Смирилась она в свое время и с тем, что осталась без паспорта и средств к существованию. Обвинять ее в этом и искать причину равнодушия к собственной жизни я не буду. Но знаю, что она есть. Слишком ЛИЧНАЯ и слишком БОЛЕЗНЕННАЯ. Просто от себя хочу поблагодарить всех, кто не прошел мимо судьбы женщины и не стал осуждать ее.
| |
|---|
| Старшая по дому Елену Мороз, которая через сопротивление и страхи помогла Галине Петровне получить паспорт и договорилась с управляющей компанией списать долги за обслуживание жилья и бесплатно установить унитаз, раковину и подвести воду. Она же помогала договариваться с поставщиками услуг, чтобы те списали незаконно начисленные долги за коммунальные услуги, которые женщина не получала. В ближайшее время Елена продолжит помогать с оформлением пенсии, страхового медицинского полиса, ИНН и документов на жилье. |
Отдельное спасибо хочется выразить сотрудникам УМВД России по городу Омску, которые в рамках акции «Милосердие» простили женщине штраф в размере 1,5 тысячи рублей за то, что та вовремя не получила паспорт. А также тем, кто передавал ей вещи и продукты и помог погасить долг за подключение электричества.
В ближайшее время планируется погасить и накопившуюся за многие годы внушительную задолженность за отопление, которую сама Галина Петровна просто бы не осилила.
Душа наизнанку
— Вы хоть немного взбодрились? — пытаюсь увидеть лучик надежды в равнодушных глазах моей собеседницы. — Думали над тем, на что потратите первую пенсию?
— Телевизор хотела отремонтировать. Я ведь лет 15 его не смотрела. А мой почти не показывает. А вы говорите, что теперь еще и приставку нужно какую-то покупать. Вот теперь и не знаю. Потихоньку обои поменяю. Да диван поищу. Этот гроб уже не раскладывается и весь продавлен. Еще электроплитку надо, чтобы готовить. Мне вот принесли старенькую, я на ней даже суп успела сварить. А потом пробки выбило. Поэтому выброшу ее, чтобы пожар не случился. А что мне еще надо? Ничего. Девчонки вон принесли пакеты с вещами. Но мне они ни к чему. Носить я привыкла то, что легко стирается и быстро сохнет. Шторки у меня свои есть. И постельное белье хорошее. Могу даже показать…
Галина Петровна извлекает из глубины шкафа пакеты с аккуратно сложенным постельным бельем — тем самым, из СССР, которое отличалось качеством и до сих пор стоит немалых денег. Но это немногое, что ей удалось сохранить с тех времен. Ту же посуду ей пришлось сдать, чтобы не умереть с голоду.
— Были периоды, когда совсем было нечего есть?
— Были, — признается Галина. — Однажды восемь дней сидела на одной воде. Думала, все. Но нет, выгреблась. А так, бывает, подруги помогают. Иногда и колбасу приносят. Карамельки себе покупаю, граммов по 200. Сухарики сушу, вечерами их ем. Так что все нормально.
— А на Новый год на столе что было?
— Печенье было. И немножко конфет. Новый год вообще для меня особенный праздник. Ночью я выхожу на улицу и смотрю фейерверки. А накануне днем хожу по магазинам. Рассматриваю прилавки, наблюдаю за людьми. Мне нравится вся эта праздничная суета. Это ведь жизнь.
— Нет. Все происходящее я воспринимаю как картинку на экране телевизора. Яркую, красивую, но чужую. Мне спокойней, когда я одна. Я ведь никогда ни у кого ничего не просила. Даже когда было совсем тяжело. Справлялась сама. Но при этом знала, что никому ничего не должна. Это и есть свобода. Поэтому сейчас мне тяжело принимать чужую помощь. Пусть меня осудят, но недавно мне передала какие-то вещи женщина из нашего дома, которая еще недавно меня унижала и оскорбляла. Я в итоге отнесла эти пакеты к мусорным бакам, где их забрали нуждающиеся. Вещи не пропали, моя совесть чиста. Но такую помощь я не приму. Да и не хочу я больше ни к кому привязываться.
— Галина Петровна, на днях вам подключили электричество. Неужели это совсем не добавило света в вашу жизнь?
— Добавило, конечно. Это непередаваемые ощущения. Но я бы не сказала, что без света я не жила. Ко всему ведь быстро привыкаешь. С наступлением сумерек я постоянно ходила гулять. Потому что в это время меня почти никто не видел и не пытался унизить или оскорбить. Ночами я выносила воду из дома, которую днем таскала в пятилитровых бутылках с колонки. Эту воду я грела у батареи. А вечерами могла спокойно помыться, постирать белье или почистить посуду… занятия всегда находились. Зато, когда было светло, всегда читала — газеты, журналы, книги, которые отдавали. Показать?
Она приподнимает сиденье дивана и демонстрирует внушительную библиотеку. Я отступаю… Обнимаемся и просто договариваемся о скорой встрече.
Сильная, умная, стойкая, справедливая. Но при этом совершенно безропотная и израненная. Она действительно давно потеряла смысл жизни и опустила руки. Жила, чтобы просто жить. Но глубоко в сердце продолжала верить в то, что все еще может оказаться кому-то нужной. Как глоток воздуха. Как живительный источник бескорыстной любви…